Для начала загадка — «Сверху черно, внутри красно, как засунешь, так прекрасно». А теперь спрячь свою ухмылочку подальше. Это калоши. Калош-рок — мое любимое музыкальное направление. Конечно, можно играть ради игры, упиваясь собственной крутизной. Но чего будет стоить такая игра? Уж во всяком случае не свеч. Может быть электрической лампочки. А красивая форма — это еще не глубокое содержание.

Так вот. Спасение — в сознании того, что твоя душа бессмертна, а тело — говно. Очисть свою душу и будешь в раю. Все! А если ты в это е….м мире спасешь хотя бы две души — Вечная Тебе Память. Аминь.

Это должно быть как очищение. Очищение через катарсис — духовное страдание. Слушатель должен сопереживать происходящему. То, что болит у всех, должно быть увеличено. Принцип микроскопа — смотришь и ужасаешься. Ужас, кровь, боль, но духовная! Духовная кровь — это музыка и слова, идущие не через силу, а через боль. Чужая душа, конечно, потемки. А ты попробуй где-нибудь рядышком, а то и внутри нее, хотя бы спичку зажечь. И пусть он посмотрит и ужаснется. Но сначала надо в своей душе лампадку затеплить. Иначе все это будет нечестно, тебе не поверят. Всех в этой стране роднит что-то. Знаешь ли ты, что это? Вот попробуй найди это в себе, если еще не нашел, тогда и поймешь, какую музыку надо играть этому народу. Пока самому больно не станет, у другого боль не вызовешь. Вот когда почувствуешь, что ты прошел через это, оно твое, родное, выстраданное; возьми, оторви, да брось им прямо в лицо, да так, чтобы они подумали, что ты тихо и спокойно берешь и ложишь им в раскрытые ладони. Когда Суворов с армией переходил Альпы, солдаты, сорвавшись в пропасть, летели молча, чтобы не выдать криком оставшихся. Молча!!! Это есть высший подвиг человека — быть выше своей смерти, выше себя, своего тела, грязного, в человечьем говне. Говном все забиты по горло, почти все, не знаю. А деньги — самое большое говно. Я люблю деньги. Можно тешить себя мыслью, что вот мол Сальвадор Дали был миллионером, но это не помешало ему остаться самим собой — е…тым, сумасшедшим художником, но гениальным. А будь он нормален, он не был бы гениальным. Все гении — е…тые. Так что, если ты гений, ты можешь стать миллионером и остаться верен себе. А что такое — верен себе? Вот Цой, я думаю, верен себе, он родился актером. Он — актер, играющий красивенькую, мужественную роль. Чем и мил нашей многомиллионной молодой советской массе. Он талантлив, но он не избранник Бога. Он нормален. К его несчастью, ему выпало жить в стране, где гениями не становятся, гениями умирают. Но кто знает — счастлив ли он, нет ли? Вообще о счастье говорить, конечно же, глупо. Я хочу говорить, например, о птицах. Они живут, летают, умирают. А здесь слишком тяжело, слишком все тяжелое, переполненное говном — тела, умы, души. И думать здесь тяжело и жить. А летать хочется! А говно по капле выжимать — нет. И чем его больше, тем тяжелее. Руки-ноги как ватные, все в тумане, все больные, вялые и нормальные. А покажи им свет в конце тоннеля — зашевелятся. Природа-мать позаботится. Как бы кусок из будущего, где они бы себя узнали. Через боль, через прозрение, через удары молотком по башке — увидели твою зажженую спичку в своей душе, твои обугленные пальцы, твой смеющийся взгляд. Как сон, как кошмарный сон. Как блевотина. Но потом легко. Это как дым, сладкий дым войны. Не телесной, нет, а душевной войны с самим собой. Металл — это форма телесной войны. А я говорю о параллельности миров. Ты не знаешь, есть ли они, нет ли, но чувствуешь, сорок пятым чувством чувствуешь — есть, есть они эти миры, где все не так, как здесь, где живут наши души по законам красоты и гармонии. Это и есть надежда на спасение. Дай им возможность оголить свои нервы, чувства и они примут волны, излучаемые твоей музыкой. Ни понюхать, ни пощупать — но вот они, я чувствую, вот она — дрожь по телу, содрогание очищения! Значит не все потеряно! Они должны понять — это значит — не все потеряно. Это неправда, что художник не в состоянии что-то изменить. В состоянии! Может быть, не все потеряно… Показать говно, какое оно есть, это трудно, конечно. Но Башлачев — гений. Невероятно, дико, страшно, но он поет душой. Ах, как банально звучит. Но я все это написал, чтобы легче дышалось. Мне. Хоть на чуть-чуть. Кто поймет, объяснит, что это такое — петь душой? Просто стоять и петь. А люди просто слушают и плачут. Ты можешь плакать? Это приходит глубокой ночью, в полном одиночестве. Светлая печаль — гениально. Бомба замедленного действия — парадоксально. Сотвори это своими руками и дай Бог тебе сил.

 Это должно быть веселой музыкой. Веселой, гробовой музыкой предсмертного хрипа ночной бабочки, сжигаемой на медленном огне Вечной Любви.