Интервью с Ветераном
Б. (Евгений Борщёв) — Как начиналась для тебя «ТТ»?
В. (Ветеран) — Все начиналось для меня в Омске, в 1990 году. Я домой ехал, на поезде, с Шао. Мы возвращались с омской «Периферии» (региональный фестиваль сибирско — дальневосточного движения «Рок-периферия», с центром в Барнауле, см. статью «Хронология» на сайте ТТ — прим. В.М.). И, по приезду, мы пошли к Лому попить пива. У Шао с собой была кассета с «Майскими Гуляниями». Я послушал, удивился и сказал: «Да ну, Шао, это не ты поешь». Он пел это все своим хрипящим голосом. Песни были странные, например — «Комсомольцы». А я в это время слушал рок-н-ролл (ГО, Янка, Путти — прим. А.). С одноклассником Гудвиным и младшим братом Мыхой ходил в школу, учиться играть на гитаре. В то время я еле-еле умел играть простейшую гармонию на басу. А Гудвин говорил: «Все нормально, ты уже басист». И Шао меня пригласил поиграть. Первые раза два, я репетиции в АГУ продинамил. А потом стал ходить. На барабанах Вадик Волков стучал, друг Шао, но стучал как попало. Гитаристы какие-то постоянно приходили-уходили. Лом, например.
Б. — Это был «Опорный Пункт»?
В. — Да, это был «Опорный Пункт». В основном, было питие пива. А после пива слушали «ГО». Потом, неожиданно откуда-то, появился Талонов. Депа, наверное, его нашел.
Б. — А Депа как появился?
В. — Депа услышал «Опорный Пункт» и нашел Шао. Дал ему свои тексты, чтобы Леня песни сочинял. Депе понравились «Майские Гуляния» и панк-рок «Опорного Пункта», и он тогда написал в «ПНС»-е о нас ( «Периферийная Нервная Система» — самиздатовский рок-журнал Барнаула, см. статью «Хронология» на сайте «ТТ» — прим. В.М.).Похвалил нас. И Шао стал сочинять песни. Первой была «Умирающий Лебедь», она даже уже в «Майских Гуляниях» записана…Я этого тогда не слышал, а Гудвин мне сказал, что пойдет к Шао вторым голосом, и пел мне «Умирающего Лебедя». Я послушал и думаю: «Клево. Слова такие, хорошие…„. И потом стал играть эти песни…И еще же Покс имел к „Опорному Пункту“ отношение! Я, в общем-то, это плохо помню. На первую репетицию я к Поксу домой пришел. Пришел Шао, принес 20 литров пива (тогда пиво пили исключительно 20-и литровыми канистрами — прим. В.М.). А я в то время еще не пил, вообще ничего! Они меня накачали этим пивом, и мы начали репетировать. Была песня „Опорный Пункт“ и „Умирающий Лебедь“. Потом мы на музыку „Опорного Пункта“ стали петь песню „Победители“. Покс гитаристом, что ли, был. Он придумал музыку на „Победителей“, то есть, он, практически, с Янки содрал. И еще была песня „Не Успеть!“. Покс говорил, что он музыку с „Назарета“ содрал. Он так стебался…И мы начали репетировать дома, так как никаких „точек“ не было. У меня дома репетировали. А потом, как-то сразу, начались репетиции в «Алтайской правде“ (в актовом зале издательства «Алтайская правда» — прим. В.М.).
Б. — Но это уже была «ТТ»?
В. — Да. Была пьянка у Депы. Пришел Григораш Сашка, который звукооператором у нас назывался. Попили пива, Шао песни под гитару попел. Договорились. И мы пришли в «Алтайскую правду». Подорожного мы там первый раз увидели. Мв сели, показываем Подорожному «квадрат» песни, он все это сразу выстукивает. Включаем магнитофон, записываем «Вниз И Налево». Это была запись для «КонтрКультУры», для Москвы. Все нормально получилось, я играл на «Фендер — Сплендер», правда, меня потом еще долго стебали за эту гитарку. В то время у меня своя гитара была, «Урал», обпиленный, «кишки» торчат, а тут «Фендер»! Вот, тогда, так все и началось!
Б. — Вы начали играть и получилось оригинальное «теплотрассовское звучание»?
В. — Да какое там звучание! Еще и свое!..Что было на руках, то есть «примочка» у Талонова, еще какая-то фигня, все включалось и получалось «свое» звучание! Другие группы, наверное, что-то придумывают, экспериментируют, а у нас просто: что было, то и звучало. ВОТ ТАК ВОТ!
Б. — А ярлык вам сразу приклеили — панк-группа «ТТ»? Как ты к этому относишься?
В. — Да я не против, собственно. Даже весьма не против. Это с меня какие-то обязанности снимает, какие-то рамки открывает. Обычно говорят: «Вот, панк-музыка — это стиль.» А я, наоборот, считаю, что панк — это беспредел, анархия! Что хочешь, то и воротишь! Получается, ведь, не обязательно плохо. ТУТ ПРОСТО КТО КУДА ЗАВЕРНЕТ, ТАК И БУДЕТ.
Б. — Расскажи, пожалуйста, дальше свою историю «ТТ».
В. — После «Алтайской правды» мы еще записывали «Вниз И Налево» в АГУ. Мы репетировали в «Алтайской правде» какое-то время очень хорошо. Регулярно, что даже удивительно. Архитектор к нам пришел на гитару. Мы с ним до этого (1 июня 1990 года,на тусовке — прим. А.) познакомились как-то. Он был парень шизоватый такой, хиппи какой-то. Мы с ним ездили к нему на дачу. Загоняли ночи напролет, без наркотиков, еще чего-то в этом духе. Просто, в бане, на даче, спали и гнали, сказки какие-то придумывали, вообще, сумасшедшие! Ехали, помню, в электричке, двери открыты в тамбуре, мы сидим на ступеньках, в темноте деревья проносятся мимо, а я ему записывал в тетрадку летовские тексты из «Русского Поля Экспериментов». А он в это время БГ слушал, а тут — Летов! И он охуевал…Потом он у нас как-то стал играть на гитаре. Причем, Архитектор в то время только учился играть, не умел еще. Потом научился. И мы записывались в АГУ, с таким мощным звуком, все из себя выходили, струны рвали. Перло, просто, очень сильно! Записывали все это на пределе возможностей человеческих. Конечно, это все было энергично и мощно, но звук был очень плохим. При перезаписи с оригинала слов уже не было слышно. Техника нас подводила. Хороших, настоящих исполнений было много, но аппарат всегда был говно. Записей, где все сыграно как надо, но записано плохо, у меня осталось немного. Очень много было записано у Шао дома. Иногда даже с барабанами. Всю ночь округа слушала звуки, раздающиеся из окон квартиры на восьмом этаже. Местные панки потом нам рассказывали, что слушали, как мы играем.
Б. — А как Талонов появился?
Б. — Его Депа привел. Он Талонова просил помочь. Талонов в 1990 году поступал в АГУ, на факультет журналистики, а Депа тоже занимался журналистикой в журнале «ПНС». На этой почве они и сошлись. А Талонов оказался гитаристом (играл с «Папой Карло», Митей Ку-ку — прим. А.) и Депа его пригласил. Потом Талонов уходил от нас разок, потом опять пришел.
Б. — Может, Талонов — сессионный музыкант? Как у вас с этим дела обстоят?
В. — Нет, у нас «другие» люди не появляются. «ТТ», она, как семья, как один организм, то есть все эти уходы (Архитектор, Талонов, Ужас, Подорожный — прим. А.) воспринимались очень болезненно. А чтобы кого-то «другого» взять, то это тоже напряги большие.
Б. — Вот ты сказал: «семья». Конечно, духовная. Каков ее состав, семьи вашей?
В. — Депа голова, глава семьи, а все остальные — дети или члены разные одного организма.
Б. — А какие твои функции в организме «ТТ»?
В. — Я всегда был техническим отделом. Вся техника, аппарат всегда висели на мне.
Б. — Вопросы личного плана можно задать?
В. — Давай, если надо.
Б. — Две свадьбы, почти одновременно — у тебя и у Шао. Как-то влияют на творчество ваши жены?
В. — Нет, гармония «ТТ» осталась. Жизнь, она такая, какая она есть.
Б. — Вообще ходят слухи, что «ТТ» распадается или прекращает свое существование. У меня ассоциация сразу, что у вас, как у «Битлз» проблемы из-за жен. Так это или нет?
В. — Нет. На глобальное это, конечно, не повлияло. А вот то, что по сравнению теперешнего нашего, супружеского состояния, с состоянием прошлым, холостяцким, наша свобода выпить водки, зависнуть где-то на неделю, перестала иметь место в нашей жизни. Теперь время заботиться о семье…А на «ТТ» это не имеет какого-то влияния.
Б. — Я рискну предположить, что именно из-за жен в последнем вашем альбоме исчезли матерки…
В. — Да как женщины тут могут быть! Это Талонов. В изначальных текстах «Царицы Небесной» маты-то были, но Талонов Депе предложил заменить их другими словами (Такое место было в одном тексте «Царицы». Но сути это не меняет. — прим. В.М.). А Депа, он всегда нам пытался волю какую-то дать, вот и представился случай. Он согласился с Талоновым. Депа всегда нас поправляет, направляет. У него тоже ведь музыка есть в голове, когда он текст пишет. А мы придумаем музыку, и иногда бывает несоответствие между его замыслом и нашей реализацией. Но разногласий по этому поводу у нас никогда не бывает, то есть, как получилось, так и хорошо. А в «Царице Небесной» мы делали все сами. Депа почти не помогал нам, практически, в реализации. Он сказал Талонову: «Как сделаешь, так и будет»…Такой вот альбом получился, без матов.
Б. — Какова твоя оценка последнего альбома ( «Царица Небесная»)?
В. — Я не знаю, Талонов сказал, что последним альбомом у нас была «Веселая Педократия», а «Царица Небесная» — это уже не просто альбом, а Двери какие-то во что-то Иное…
Б. — А как, все-таки, ты на это смотришь?
В. — Конечно, альбом получился такой холодненький…Талонов в нем весь из себя вышел.
Б. — Как ты видишь будущее «ТТ» в свете сегодняшней информации: вроде как, Талонов ушел навсегда?
В. — Да, интересно, как дальше будет. Не только Талонов, но и Подорожный сказал, что не будет играть с нами.
Б. — Ну, Подорожного же замещал Мыха (младший брат Ветерана — прим. В.М.)?
В. — Я не помню, как точно было. Подорожный был с нами с «Алтайской правды», а потом Мыха был у нас год барабанщиком. Потом опять Подорожный вернулся. Сейчас, наверное, опять с Мыхой придется играть…Не знаю, без Талонова, конечно, теряется многое…
Б. — Я с Депой разговаривал недавно. Он сказал, что новых записей не предвидится пока. Время, наверное, такое…А как настроение в семье насчет концертов?
В. — Настроение такое у нас всегда имелось. К концертам всегда очень хорошо относились, только концерты не всегда получались хорошо. Всякие эксцессы были: со звуком, с нами самими, Шао слова забывал. Да и играть-то мы умели плохо…Я недавно послушал запись, не знаю даже, откуда. Очередная попытка записать альбом. Там такая лажа ужасная, что просто стыдно! А тогда нам казалось, что это нормально.
Б. — А какое у вас сейчас отношение с наркотиками и алкоголем? Осталась ли старая традиция «разогреваться» перед выступлением?
В. — Раньше это всегда было. Мы в больших количествах всегда «разогревались». А потом как-то, кажется, на «Рок-сессии», когда Шао с Талоновым в акустике играли, решили не пить много. Шао, может, сто грамм выпил, чтоб глотку продрать, и все. И нормально получилось. Потом, когда сольный наш концерт был, тоже, чисто так, по сто грамм. И опять нормально! И нам понравилось по трезвянке играть. И пальцами, куда надо, попадаешь, и помнишь потом все так хорошо!
Б. — А где сейчас у вас база?
В. — А вот базы, как таковой, у нас и не было никогда.
Б. — А на сегодняшний день?
В. — Сейчас время такое, неопределенное. Репетиции у нас происходят перед самым концертом. Сообщают, что концерт через неделю, и все начинают бегать, гоношиться, искать, где порепетировать. Репетируем раз, и все! Чаще всего, репетируем у Макса Мещерякова (первый барабанщик группы «Вайт Раббит» — прим. А.), в Доме Детского Творчества. А так, дома у меня записаны альбомы «Этот Мир» и «Надежда», и в «Веселой Педократии» голос накладывали.
Б. — Какой самый клевый, безупречно сыгранный, концерт был у «ТТ»?
В. — Самый первый концерт, который нам очень-очень понравился, я думаю, был в Новосибирске на «Студии 8», но не на самой «Студии», а на следующий день, когда мы играли на (альтернативном и оппозиционном «Студии 8» — прим. А.) фестивале Майка Позднякова (лидер новосибирской группы «СПИД», один из основателей «ПУТТИ», духовный панк-отец Новосибирска — прим. А.) в ДК им. Дзержинского. И нам очень и очень понравилось, то есть все было очень драйвово, мы отыграли полностью задуманную программу, очень большую. Зал на рогах, кричат, давай еще! И мы еще песен пять сыграли. Мокрые вышли со цены, как пишут, усталые, но довольные! Один концерт, когда «ТТ» были в акустике, я смотрел из зала. Тоже мне очень понравилось. Я на сцене,вроде бы, не был, но было ощущение сцены и кайф, будто я тоже играл. Ну, и сольный наш концерт мне тоже очень понравился…
Б. — Как ты воспринимаешь зал во время концерта?
В. — Сначала отношения с залом у меня были плохие: в меня плевались, и я в них плевался. Они это воспринимали, наверное, как «Секс Пистолс». А потом нормально : они прыгают перед сценой, кричат, веселятся — нормально. Просто вспоминаешь свое детство — концерт ГО, какие там слова слушать! Главное оттянуться, прет напропалую, а слова можно дома послушать, в записи. Каждый ведь воспринимает все по своему. Сегодня он перед сценой скачет, а, может, через годик он сядет и будет слушать, о чем речь…Нормально я зал воспринимаю.
Б.- А невидимые силы, они существуют? Как у тебя с ними дела?
В.- Да, существуют. Частенько существуют. Внутренние и внешние силы, в принципе, влияют на всё. Например, сидишь, записываешь на магнитофон что-нибудь, а там счетчик расхода ленты есть. И вот, сидишь, пишешь — пишешь, и вдруг какая-то херня начинается: ломается что-то или отключается. Смотришь — на счетчике «666» стоит. Всё нормально. Вот. Частенько такие бывали случаи.
Б.- А вы боритесь с этим как-то?
В.- Ну да! «Царицу Небесную» записывали долго и со всякими злоключениями. Сменили море аппаратуры: приносим магнитофон, садимся, пишем, ревер полетел! Приносим ревер, садимся, пишем, магнитофон полетел, или микрофон, или еще что-то. Вот, вроде, записали. Лежит катушка с записью и надо ее сводить. Ломается опять магнитофон. Я сводил этот альбом четыре месяца. Боролся с этими силами. В конце концов я его свел и мы победили. Большим толчком к победе был просмотр видефильма «Этот мир еще мертв», с нашим участием. Я его посмотрел и как гора с плеч свалилась, свет опять впереди забрезжил. Что-то сдвинулось и началось.
Б.- В городе у нас тусовка, место тусовочное, у кинотеатра «Россия». Какой ты видишь ее сущность?
В.- Мы все оттуда вышли, в принципе. Да и сейчас в одной «каше» варимся. Там, как везде, две стороны медали: плохая и хорошая. Все равно ведь, зло притягивается к добру, тьма освещается светом…Всё будет хорошо.
Б.- Обычно говорят, что тьма бежит от света…
В.- И бежит тоже!
Б.- А, то есть, если есть один момент, то есть и другой?
В.- Да. Например, в одном месте света много, и тьма бежит от него. А в другом, кто-то обосрался, подкачал, и тьмы много.
Б.- «Теплая Трасса» проложена. Как ты считаешь, куда?
В.- На небеса. В Царствие Божие.
Б.- …Куда, все-таки, эта дорога?
В.- Кстати, она, может, и не «куда», а просто дорога! То есть, не обязательно, что мы уйдем, а, может быть, «ТТ» — это дорога, по которой кто-то придет…Господь наш придет!
Б.- Ты страшные слова говоришь!..А вот люди вас воспринимают как хулиганов. У вас в песнях присутствуют слова «сатана», «три шестерки» и т.д. Это страшно. По-приколу было бы сказать: «Мы тебя убили!» или «Нет тебя, сатана!»..А кто он, какой он?
В.- Кто он такой? Педераст такой, сволочь! Мерзкий, нехороший.
Б.- Мерзость вселенская?
В.- Да.
Б.- Ну и хрен с ним!..А что ты знаешь о Боге?
В.- Бог — это противоположность сатане. Я знаю, что ОН ЕСТЬ с нами.
Б.- Вот. В принципе, я все, что хотел, спросил. Хочешь ли ты еще что-то сказать?
В.- Нет. Дело в том, что у меня с мыслями, а, особенно, с выражением их в устной форме, всегда были проблемы. Я, собственно, такой человек, не особенно разговорчивый. Язык, у меня, развязывается при помощи каких-нибудь допингов…Мысли, через допинг, и выходят наружу, а так они где-то в голове, думаются сами себе. А сказать, как-то не говорится.
Б.- Ладно, вопрос тебе, как к музыканту…Лучший бас-гитарист города?
В.- Я не могу сказать, кто лучше или хуже. Как музыкант, или как кто? Например, Маркер. Бас-гитарист. Делает что-то. Мы с Ужасом, как-то, на него смотрели: он с издевкой играет, мол, вот как я могу играть! Легко все получается, все классно! Он так стебется — играю, мол, от нечего делать. Играть-то он играет, а зачем он это делает — не знает. А я вот и играть-то, вроде, не играю, но как ОНО ВСЕ получается!
Барнаул. 28.12.1993 г.
Обработка Архитектора.
